Страна погрузилась в игру «транзит власти»
Содержание современности — смена характера деятельности человека и, соответственно, его роли: от управления финансовыми рынками при помощи формирования сознания развитый мир переходит к созданию цифровых экосистем, объемлющих все сферы жизни человека и воспринимающих его как бессмысленного производителя цифрового следа для тренировки искусственного интеллекта.
Современные предтечи этих экосистем — еще обретшие завершенную тотальность социальные платформы, то есть соцсети, используемые для управления при помощи определения чувств и настроений масс людей.
Соответствующая реструктуризация глобального управляющего класса, маскируемая укреплением и огосударствлением его китайского сегмента, заключается в усилении и самоосознании цифрового капитала (или, по-старому, капитала социальных платформ), его обособлении от породившего его финансового спекулятивного капитала и, в перспективе, заключения им союза против своего «родителя» с подавляемым банкстерами капиталом реального сектора.
Понятно, что это вызовет реструктуризацию современных глобальных проектов, объединяющих фрагменты групп глобальных капиталов (часто действующих по принципу «внутривидовая борьба острее межвидовой») со служащими их оргструктурой государствами и группами государств. Группы финансовых спекулянтов (банкстеров) будут пытаться овладеть фрагментами индустриальных экономик, необходимых им в качестве базы, — и через некоторое время вычищаться оттуда группами цифрового капитала.
Сегодня мы в начале первой фазы этого цикла: капиталы английского Сити крепят свое влияние в индустриальной Франции с ее иберийскими окрестностями, базирующиеся в США инвестфонды закрепляются в Германии и Юго-Восточной Азии, китайский инвестиционный капитал пропитывает собой весь мир.
На этом фоне новый британский проект, компенсирующий энергией и агрессивностью скудость ресурсов, демонстрирует готовность вместе с Китаем снести старую Европу (для Китая она промышленный конкурент, а для Англии политический), используя для этого пока не освоенную Китаем энергию политического ислама, и заполняет геополитический вакуум, порождаемый гниением российской бюрократии, турецким проектом Великого Турана.